В мегаполисе все без души.
Повсеместно царит культ наживы.
Здесь тебя продадут за гроши.
Люди сплошь не мертвы, и не живы.
На потребу желудка и плоти,
Распознав вкус отравленных блюд,
Утопает в зловонном болоте,
Наркотой одурманенный люд.
А во власти воры, гомосеки,
В перерывах меж гольфом и бриджем,
Всё решают за нас дровосеки,
С Куршавеля вернувшись и с Фиджи.
Вдрызг ломая народные судьбы,
Набивая тугую мошну,
В жажде к Форбсу скорей дотянуть бы,
Направляют корабль ко дну.
Сей бардак, словно жало аспида,
Поразил своей адской стрелой.
Безвинных младенцев от СПИДа,
И шахтёр не вернулся домой.
Пресс-машина на полном ходу,
Задавив неугодных и гордых,
Вознесла неподвластных суду.
Приспособленных, чёрных и подлых.
Не закрыть путь к свободе замком.
Не сдержать ни в острогах, ни в виллах.
Растворюсь, обернувшись волком,
Ничего изменить я не в силах.
В полнолунии плещется ночка.
Кровь взыграет, взбесившись губя.
По натуре я волк - одиночка.
Никого, не прощая, никого не любя.
Подальше от мира людей,
В глубь леса. Где ждёт меня стая.
Где нет ни ментов, ни блядей,
Серебром снег искрится не тая.
Никому не понять моей боли.
Ухожу я звериной тропой.
От пьянящего запаха воли,
На луну разразится мой вой.
